Четверг, 28.03.2024

"В память Русского Уайтхеда" - торпедной пристрелочной станции
России и СССР,
и
в честь его возрождения
 и
  100-летнего юбилея
 жизни !

Меню сайта
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Приводимые ниже фотографии являются находкой 60-ти летней давности, обнаруженный автором сайта Александровым А.Б. в замечательном издании книги писателя и бывшего (а возможно и настоящего) сотрудника торпедной промышленности, Ольховатского Олега Николаевича:

"Секретная история завода "ГИДРОПРИБОР"".

Просмотров: 1012 | Добавил: torpeda-idetbezkrena | Дата: 25.11.2014 | Комментарии (12)

На данном снимке у стенда регулировки гидростатического аппарата управления ходом торпеды по глубине и дифференту изображен руководитель участка А.Б. Александров - автор настоящего сайта.

Просмотров: 648 | Добавил: torpeda-idetbezkrena | Дата: 25.11.2014 | Комментарии (1)

На данном снимке крайний справа - Александров А.Б., автор настоящего сайта.

Просмотров: 584 | Добавил: torpeda-idetbezkrena | Дата: 25.11.2014 | Комментарии (0)

Памяти товарища,
В.Н.  ШЕХИНА,
посвящается.





КРЫМ

ДВУЯКОРНАЯ В МОЕЙ ПАМЯТИ И В ИСТОРИИ,
или
К 100-ЛЕТИЮ РУССКОГО УАЙТХЕДА
( ПОСЕЛЕНИЕ «БУБНОВКА-ОРДЖОНИКИДЗЕ»)
1913 – 2013
(по историческим документам, личным впечатлениям и воспоминаниям).

В поселке и на полигоне пристрелки торпед, расположенных   на побережье Двуякорной бухты, мне довелось бывать неоднократно  на значительном отрезке времени, а  именно начиная с 1932 (!) по 1987 год. 
Этот период  посещений,  а также события, происходившие в этих местах за указанный промежуток времени запечатлелись  в моей памяти, оставив в ней след, увязанный как с историей завода, поселка и города Феодосии, так и с трудом людей, и с их жизнью, непосредственным участником  которой был лично.
Двуякорная бухта, поселок Орджоникидзе и пристрелочный  полигон завода вошли также в жизнь и память большого коллектива тружеников – творцов конструкций морского подводного оружия Советского Союза и России, живших и трудившихся здесь в XX веке.
Теперь, в XXI веке, такой работы и жизни уже не существует – нет пристрелочного полигона и завода, как его не было и 100 лет тому назад.
Остались как вечность Двуякорная бухта и остатки рабочего поселка, жители которого теперь не знают той работы и жизни, через которую прошли мы - их предки в XX веке.
Как тогда это все было, возможно отчасти, помогут восстановить настоящие воспоминания и впечатления, связанные с историей.
Впервые моя память о Двуякорной бухте хранит  воспоминание 1932 года, когда торпедный катер со мной на борту отошел от пирса на Двуякорной, и через какое-то время ошвартовался где-то ближе к Севастополю.
Еще через  20 лет я снова буду здесь, по служебной командировке, сменив  в 1952 году на посту начальника приборного участка  будущего генерального директора НПО «УРАН» Р.В. Исакова.
Если же от 1932 года считать 20 лет в другую  сторону,  (я, тогда, безусловно, еще не существовал), то попадем в 1912 год, когда, «на Киик-Атламе началось строительство военно-морской минной пристрелочной станции судостроительной компанией «Ноблесснер», созданной на базе заводов «Л. Нобель» и «Г.А. Лесснер». Итак:
 
 Рождение «Русского Уайтхеда».
Первоначально станцию предполагалось построить в Феодосийском заливе, но городская дума Феодосии 30.11.1911 года единогласно отвергла ходатайство об этом, мотивируя сохранением курортного района и рыбных промыслов.
 Вице-адмирал М.В. Бубнов, являющийся пайщиком компании, предложил для строительства свой участок в Двуякорной бухте.
Позже на базе минной станции был построен минно-торпедный завод «Русский Уайтхед», который занимался изготовлением торпед «Уайтхеда» для русского флота». [1].
По мнению автора настоящей статьи, в вышеприведенной  выдержке из [1] допущена неточность, состоящая в том, что автор [1] рассматривает «пристрелочную станцию» и «завод», как различные производственные объекты, тогда, как будь он знаком с технологией пристрелки торпед для передачи их флоту, он бы знал, что в этой технологии «завод» является неотъемлемой частью «пристрелочной станции». Эта часть, «завод», осуществляет сборку и переборку торпед после пристрелки.
Торпеды «Уайтхеда» и других типов на данном минно-торпедном заводе, включающем пристрелочные полигон с павильоном, никогда не изготавливались, а только подготавливались к пристрелке для последующей передачи флоту.
Сами же образцы торпед в рассматриваемую эпоху изготавливались на Петербургских заводах, на Обуховском и  Старом Лесснере. [2], [3].
   Также на пристрелку могли поступать образцы торпед, приобретенные с заводов Уайтхеда непосредственно, или изготовленные Кронштадтскими мастерскими.
«Русский Уайтхед» -  так называли иногда Петербургский завод «Старый Лесснер», поскольку именно он специализировался на изготовлении торпед Уайтхеда в описываемую эпоху.
Поскольку этот завод, как видно из вышеприведенной выдержки [1], входил в компанию, построившую минно-торпедную станцию на Двуякорной, то очевидно, что его название «Русский Уайтхед» закрепилось и за минно-торпедной станцией.
«14 августа 1950 года во время перестройки одного из цехов завода была найдена серебряная табличка на которой зафиксирована дата окончания строительства полигона и закладки мастерских завода: «26 марта 1914 года».
 На торжественную закладку приехал морской министр Российской империи генерал-адъютант и адмирал Н.К. Григорович.
Рядом с заводом построили рабочий поселок со школой и библиотекой-читальней, больницу, провели водопровод и электричество, телеграф и телефон. 
 Воду для нужд завода возили тогда баржой из Феодосии.
К концу 1913 года на средства владельцев завода было построено шоссе от поселка до Феодосии, которое передали в собственность города. …». [1].
Как полагает автор настоящей статьи, в вышеприведенной выдержке речь идет о дороге, идущей после выезда из поселка вдоль берега Двуякорной бухты и далее вверх по серпантину с выходом в районе бывшей радиолокационной станции. Этот путь уже давно, во всяком случае, с 50-х годов точно, не используется и заменен более удобными и безопасными дорогами.  Что это именно так – будет пояснено дальше. 
Фотография дачи М.В. Бубнова, о которой было написано выше, и которая также приведена в  [1], имела следующий вид:
 дача
Пристрелочный полигон, построенный на «минной станции», в принципе представлял собой    павильон-смотровую башню, из стрельбовой решетки  которой производился торпедный выстрел, и участок водной акватории, размеченный по дистанции хода торпеды, с установленными на нем плотиками, на которые высаживались рабочие–боновые. Задачей последних являлось наблюдение за прохождением торпеды, с отмашкой при этом сигнальным флагом.
Устройство такого  полигона без его принципиальных изменений можно было видеть в натуре до  начала 60-х годов прошлого века, а сам пристрелочный павильон, после послевоенного ремонта и восстановления,   функционировал вплоть до распада СССР. Его примерное состояние в годы оккупации можно оценить по немецкой фотографии,
 
 сделанной в 1943 году (скопировано с [1]).
  Поскольку к началу 1-ой мировой войны основным типом торпед, поставляемых флоту, являлись торпеды образца 1910 года и 1912 года, 45-12, изготавливаемые на «русском Уайтхеде», т.е. на заводе Старый Лесснер, то очевидно, что перед началом, и в процессе 1-ой мировой войны на полигоне производилась пристрелка именно этих образцов. [2].
    В 1915 году Старый Лесснер создает модернизированный образец торпеды, 45-15, который также должен был  проходить пристрелку на полигоне созданной минной станции.
В России производство торпед прекратилось в ноябре 1917 года и, как сообщается в [1] , c осени 1917 года была прекращена также работа завода, обеспечивающего пристрелку на Двуякорной, « … и рабочие занимались охраной имущества».
В завершение описания быта поселка Бубновка и завода  в досоветское время, отмечу, что согласно [1], в 1915 году завод неоднократно подвергался мощному обстрелу (100 фугасных снарядов) германскими кораблями, крейсером «Бреслау» и подводной лодкой UB-8, заходящими для этого в пределы Двуякорной бухты.

Хаос Гражданской – гибель.
Следует отметить, что, по крайне-мере с декабря 1917 года, экономическая и политическая обстановка в Крыму становится настолько хаотичной, что продолжать рабочим завода заниматься «охраной имущества» было явно невозможно. Невозможно потому, что в сложившихся условиях не могло  быть на заводе, как каких-либо рабочих, так и самого завода.
«В марте 1918 года была провозглашена Советская Социалистическая Республика Тавриды. Но уже в апреле этого года на крымскую землю вступили войска кайзеровской Германии. Феодосия была ими занята 30 апреля 1918 года. Германская оккупация продолжалась восемь месяцев. В ноябре 1918 г. после революции в Германии, Крым заняли войска Антанты и части Добровольческой армии генерала А.И. Деникина. В середине апреля 1919 года в город вступают части Красной армии. Добровольцы при поддержке артиллерии кораблей Антанты закрепляются на Акмонайском перешейке. Феодосия оказывается прифронтовым городом. В мае 1919 года провозглашается Крымская Советская Социалистическая Республика, но уже в июне деникинцы занимают весь полуостров. Вооруженные Силы Юга России под командованием А.И. Деникина, а с апреля 1920г.- П.Н. Врангеля контролировали Крым более года. В ноябре 1920 г. здесь окончательно утвердилась Советская власть. В Феодосию части Красной армии вступили 14 ноября 1920г. Осенью 1920г. Феодосийский порт стал одним из основных пунктов белой эмиграции. Братоубийственная гражданская война сопровождалась террором (белым и красным), разгулом бандитизма. Террор продолжался и после окончания боевых действий. В Феодосии было расстреляно несколько тысяч бывших белогвардейцев, оставшихся в Крыму, не захотевших покидать Родину». [4]
Жизнь и быт рабочего и иного населения  Бубновки не мог в те времена отличаться от жизни и быта населения Коктебеля, Султановки, и других ближайших населенных пунктов Крыма, включая сам город Феодосия. Об этой жизни и быте у писателя В.В. Вересаева, есть рассказ, называется: «В тупике».
В этом рассказе описывается  жизнь-быт населения этих самых мест в годы Гражданской войны.
В лучшем случае, на территории бывшей минно-торпедной станции очередная власть могла поставить часового и нанять людей, обеспечивающих работу причалов.

Советское возрождение.
Итак, можно считать, что с конца ноября 1920 года контроль над оставшимися сооружениями бывшей минно-торпедной станции у поселка Бубновка начали осуществлять части Красной армии и составная часть Красной армии – Рабоче-крестьянский Красный флот, которому вскоре было присвоено название Черноморского. «Х съезд РКП (б) (1921) принял решение о восстановлении Ч. Ф.» [5].
В ведении ВМФ пристрелочная станция находилась до 1935 года, когда она, как отмечается в [2], «... заводу (имеется ввиду завод «Двигатель», он же «Ст. Лесснер») из ведения ВМФ была передана … в качестве его филиала».
Возможно, что уже с 1921 года на минно-торпедной станции возобновлялась пристрелка торпед для флота, как из числа сохранившихся на самой станции, так и из числа вновь поставляемых из Петрограда с торпедного завода «Старый Лесснер» (с 1923 г. Завод «Торпедо»).
Этот завод «до 1926 г. использовался для хранения торпед» [2], и только после того, как в декабре 1926 года он был передан в подчинение Остехбюро, которым руководил В.И. Бекаури, «началось восстановление завода, расширение его территории за счет соседнего сахарного завода и подготовка к производству торпед» [2].
Для пристрелки вновь изготавливаемых торпед пристрелочный полигон на Двуякорной бухте мог понадобиться не раньше 1927 года, когда на заводе «Торпедо» (с ноября 1927 года завод «Двигатель») началось изготовление торпеды 53-27, разработанной конструкторской частью Остехбюро с заведующим Бехтеревым, главный конструктор Р.Н. Корвин-Коссаковский.
В дальнейшем отечественная промышленность наращивала проектирование и изготовление новых типов торпедного оружия, что также требовало непрерывного совершенствования минно-торпедной пристрелочной станции.
Одновременно с восстановлением и развитием минно-торпедной станции восстанавливалась роль населения поселка Бубновка, участвующего в этом процессе, состав населения поселка начал восстанавливаться, как рабочий, ориентированный на пристрелочную станцию.
Начинается восстановление инфраструктуры поселка: «В 1930 году здесь открылась школа и сад-ясли» [1].
(Как отмечалось здесь выше, школа в Бубновке уже однажды открывались, в 1914 году).
Из изложенного очевидно, что, когда автор в 1932 году был доставлен из Феодосии на Двуякорную бухту, то пристрелочный полигон торпед со всей своей инфраструктурой еще только вступал на начальный путь своего развития, после 1-ой мировой и после октября 17 года, также как и поселок, который свое переименование в Орджоникидзе получит еще только через 5 лет, в 1937 году!
Каким же образом я здесь очутился, всего-то меньше чем через 18 лет после основания минно-торпедной станции компанией завода Лесснера, на землях М.В. Бубнова? Эта была одна из моих первых «командировок», мистически определивших мою связь с этими занятиями и местами еще через 20 лет и дальше!


В эту «командировку» автора, после достижения им возраста 5 лет, забрал с собой его отец, Александров Борис Ильич, занимавшийся в те годы созданием инфраструктуры береговой обороны Крыма.
Детали этой поездки я, к сожалению, не помню. Но хорошо помню название места, откуда мы ехали и название места куда приехали, которое взрослыми повторялось неоднократно. Меня везли из Феодосии на Двуякорную бухту.
Местом моего постоянного проживания в те годы являлся город Севастополь, улица Наваринская. Это я тоже помню хорошо. Позже с Наваринской переехали жить во вновь построенные дома на улице Карла Маркса.
Каким тогда был поселок Бубновка - не помню, и Феодосию также не помню.
Помню только, что мы сидели в открытом кузове автомобиля, который прошел через горный перевал и начал спускаться по горному серпантину  вниз к морю, и далее подъехали ближе к пирсу, у которого стоял торпедный (!) катер.
Кругом были залитые солнцем рыжие горы и синее-синее Черное море, которое я видел, то сверху, то рядом.
Очевидно, что везли меня к пирсу через перевал по той самой дороге, которая была проложена в конце 1913 года и которая упомянута в настоящей статье выше. Остатки этой дороги наверху выходят примерно к тому месту, где в 50-тых годах была сооружена РЛС.
Скорее всего, в 1913 году эта дорога была устроена на месте ранее существовавшего сухопутного пути, соединяющего древнюю Кафу с местами у Киик-Атлома, но это предположение, конечно.
В то время попасть на Двуякорную другим путем было невозможно, ибо, как отмечается в [1], только «В 1937 году была построена дорога от завода до поворота на поселок Коктебель».
Возможно, что на пути к Двуякорной я видел также какие-то сооружения на подъезде к поселку, но не уверен.
«Торпедный катер», в котором меня устроили, запомнил сравнительно неплохо: это было небольшое судно, думаю порядка 7 - 10 метров длинной, с открытым кокпитом. Управлялось оно, помнится, двумя краснофлотцами.
После того, как были отданы швартовы и включен двигатель, катер понесся по водной поверхности с необычайно большой скоростью.
Волна по бортам совершенно закрывала от меня обзор окрестностей, а корма катера настолько опустилась в воду, что мне казалось – вот-вот, там и скроется! За кормой волна была также очень большой высоты!
Через какое-то время хода наш катер ошвартовался в какой-то бухте у Севастополя.
Именно тогда я встретил слово "торпедный”, которое самым странным образом через 13 лет (когда я начал учебу в ЛКИ на «торпедном» факультете) возникло вновь и определило всю мою дальнейшую жизнь!
В тот же день я только понял, что «торпедный» означает самый быстрый катер.
Саму же торпеду  я впервые увидел на следующий 1933 год в Севастополе, в недавно там открытом Военно–морском музее. Этот музей и в 80-тых находился на том же месте – наверху недалеко от памятника погибшим кораблям.
Опять же странно, что из всех экспонатов музея я запомнил один – торпеду!
Это была металлическая сигара желтого, как бы «латунного» цвета. Калибр ее был явно не 53, может быть 45.
Возможно, это были «сталебронзовые» проекты фиумского завода, изготовленные в С.-Петербурге, торпеды образца 1908 – 1910 годов.
В то первое посещение Двуякорной бухты я не заметил, как трудятся и живут здесь люди, но кое-что характерное,  все же в моей памяти отложилось и задержалось, определяя и дальнейшее более глубокое знакомство в контексте этого первого. Отложилось, определив весь период  моей сознательной деятельности и даже после выхода на пенсию.
Итак,  как выше было отмечено, с 1935 года "Русский Уайтхед" - завод на Двуякорной, становится филиалом ленинградского завода «Двигатель», и становится «впоследствии самостоятельным заводом №  238. С 1938 г. этим заводом руководил Н.П. Дрямов, главным инженером был Ф.И. Наумов». [2].
Промышленный  потенциал пристрелочной станции-завода на Двуякорной "Русский Уайтхед", с 30-х годов XX века стремительно увеличивается в соответствии с развитием торпедостроения СССР – в связи с приобретением документации и образцов фиумских торпед 45-го и 53-го калибров, проектированием и изготовлением торпед различного типа и классов на отечественных предприятиях.
До начала Великой Отечественной войны «Здесь испытывались торпеды 45-36,  53-38, 53-39, поступавшие с заводов № 175 и 181. Здесь же испытывались и первые отечественные электроторпеды, торпеды с турбинным двигателем».[2].
(Эти номера были присвоены заводам в 1939 году: № 181 – завод «Двигатель» в Ленинграде, № 175 - завод в Б. Токмаке Днепропетровской обл.)
В эти довоенные 30-ые и 40-е года на пристрелочной станции – заводе "Русский Уайтхед" ( он же № 238) испытания новых образцов торпедной техники вели многие специалисты,  с которыми довелось встречаться и работать уже и более молодому послевоенному поколению торпедистов.
Лично автору доводилось работать, например, с Д.А. Кокряковым, В.С. Ивановым, В.А. Поликарповым, А.Г. Беляковым, В.Е. Мясиным, В.В. Лаврентьевым, В.В. Гусельниковым, П.М. Трошиным, П.И. Смирновым, А.М. Татуйко, А.П. Будылином, В.И. Мещерским, М.П. Маракаткином, Г.А. Каплуновым, Г.И. Портновым, В.И. Сендерихиным, И.П. Леушиным, и со многими другими специалистами довоенного периода, перечислить здесь которых не возможно.
Из бесед с вышеназванными специалистами и их рассказов о «довоенной торпедной жизни» было возможно представить работу и быт специалистов-торпедистов, как командируемых на завод № 238, так и постоянно проживающих в городе Феодосии и в поселке Орджоникидзе.
Как правило, командированные на завод специалисты останавливались для проживания в гостинице  «Астория» в Феодосии, реже там же снимали жилье в частном секторе города. На работу обычно добирались автотранспортом, а иногда в хорошую погоду и пешком через перевал по старой дороге.
Семьи сотрудников, командированных на завод, также иногда посещали Феодосию.
Нарастающее техническое совершенствование завода  и развитие поселка  прекратила война.
По жизни поселка и по «Русскому Уайтхеду» был вновь нанесен удар, который, как и в 1917 году, прервал на годы деятельность завода и жизнь поселка. 

Оккупация.
После начала Великой Отечественной войны деятельность завода «…продолжалась в прежнем виде – испытания торпед. …В сентябре 1941 г. 2-ое ГУ НКСП ставит задачу руководству станции готовить ее к эвакуации ввиду приближения линии фронта. …». [6].
В условиях военного времени удалось эвакуировать значительную часть оборудования завода № 238 (Русский Уайтхед) и людей. Естественно, в тех условиях конечные пункты эвакуации оказались различными.
Часть завода прибыла в город Уральск, куда также были эвакуированы из Ленинграда заводы №№ 181 и 231(на базе которого, вместе с другими предприятиями, в 1943 году будет создан НИИ-400).
Там «... Объединенный завод  работал под № 231.» [2].
Часть людей удалось эвакуировать в город Каспийск на завод № 182, что отмечает также [1]: «…завод был эвакуирован в г. Каспийск. 310 рабочих завода вступили в истребительный батальон, затем партизанили … большинство из них погибло в бою у с.Лесное. Оставшиеся в живых служили в Советской Армии.
3 ноября 1941 года поселок был оккупирован фашистскими захватчиками.
 Гитлеровцы использовали бухту как перевалочную базу для доставки по морю вооружения и снаряжения.
 29.12.1941 года у Феодосии был высажен советский десант, но продержаться ему удалось недолго.
12 января немцы провели в районе поселка карательную операцию. Всех жителей выгнали из домов и они разошлись по ближайшим деревням. В балке у поселка (в районе, где сейчас находится остановка маршрутного автобуса) каратели расстреливали моряков-десантников. Возле завода была оборудована база немецких торпедных катеров, которую прикрывали зенитные батареи».
По рассказам старожилов, которые автор слышал, когда в 1953 году  жил в поселке, карательная операция против жителей, о которой упомянуто выше, началась с того, что их всех загнали в море и там сколько-то времени так держали.


В этих рассказах также упоминалось немецкое орудие, установленное на вершине Киик-Атлама, говорили о матросах, которые еще сколько-то времени скрывались среди гор над поселком.



Помнятся также некоторые сотрудники завода, вернувшиеся живыми с фронта, и из эвакуации.




Освобождение и восстановление.
«13 апреля 1944 года поселок был освобожден Советской Армией. Жители возвратились домой. Началось восстановление разрушенных домов и строительство новых, Строили их военнопленные немцы. Были построены: бараки для школы, клуб, столовая, детский сад и магазин.    …В 1951-1952 годах была построена новая средняя школа «№ 6, которая существует и сейчас». [1].
« Сразу же после освобождения Феодосии….на завод прибыла комиссия 2-го ГУ НКСП во главе с начальником Главка т. Лебедевым П.Н.» [6] 
Завод и поселок немцами при отступлении были уничтожены практически полностью. Был сделан вывод: «Восстановление завода нецелесообразно» [6].
Однако это решение вскоре было пересмотрено и в Феодосию был командирован бывший главный инженер завода Попов Василий Власович…, а в октябре 1944 года в помощь Попову был направлен бывший начальник ТО завода Ткаченко В.В….со всех сторон стали сходиться и съезжаться бывшие работники завода.
 Транспорта не было, жилья тоже. Каждый устраивался, как мог…..
Завод в этот период являлся испытательной базой НИИ-400.
 С 1946 г. он приобретает самостоятельность. Директором назначают Слуцкого Илью Моисеевича, главным инженером Ткаченко Виталия Васильевича. Так началась вторая жизнь нашего завода и поселка. …
С марта 1948 года завод начал выпускать серийную продукцию, т.е. вступил в строй действующих предприятий страны».
Т.е. завод начал обеспечивать пристрелку серийных торпед изготавливаемых в Ленинграде на заводе № 181.
На моей памяти завод на двуякорной имел № 183.(?), однако в некоторых воспоминаниях, например [7], сообщается, что «…этот завод уже под № 832, а еще позже под названием «Гидроприбор» функционировал вплоть до 1992 года. Именно тут осуществлялась доводка и сдача флоту всех новейших торпед …».  
Термин «Гидроприбор» завод, очевидно, получил в 1969 году, когда «…НИИ-400 с филиалами и ЦКБ-145 был преобразован в ЦНИИ «Гидроприбор». [11].
Пристрелку торпед, изготавливаемых Алма-Атинским заводом № 175 (этот номер он получил от довоенного завода в Б. Токмаке) обеспечивал полигон, построенный в 1943 г. на Озере Иссык-Куль. [3].
Автор весной 1948 года заканчивал 3 курс «торпедного» факультета ЛКИ.  В июне 1948 года, в составе группы студентов под руководством преподавателя А.Н. Сухова, отправился на практику на пристрелочный полигон, только не Феодосийский, который только что вошел в строй действующих предприятий страны, а в Каспийск на завод № 182, где проходил практику на заводском пристрелочном павильоне, под названием  «Тамара».

Мне представляется очевидным, что в 1948 году завод и поселок Орджоникидзе еще просто были не в состоянии принимать на практику студенческую группу, обеспечивать их жильем и питанием.
Вид поселка Орджоникидзе в 1946 году и завода в 1948:




     



    



(Фотографии получены из [6].)



Павильон «Тамара» в то время обеспечивал пристрелку торпед, изготавливаемых заводом № 182.



Позже «Тамара» была закрыта из-за обмеления Каспийского моря, вследствие чего пристрелку изготавливаемых торпед начали производить со спец. корабля и переносить на черноморский пристрелочный полигон, на завод №  832. - Русский Уайтхед.



Хорошо помню, что кроме практики на «Тамаре» по пристрелке серийных торпед, изготавливаемых заводом № 182, мы, студенты, также участвовали в испытаниях опытных торпед, проводимых на акватории под руководством Г.И. Портнова.

Послевоенный расцвет.
С 1948 года интенсивность проведения опытных работ  на феодосийском полигоне начинает возрастать с ускорением.
Опытные испытания торпед здесь начали  разворачиваться практически с момента ввода его в строй действующих предприятий, ибо также в 1948 году был создан филиал НИИ-400 в г. Ломоносове.
Основная задача Ломоносовского филиала заключалась в создании перикисно-водородной торпеды ДБТ  под руководством главного конструктора Д.А. Кокрякова.
«Испытательной базой стал по традиции полигон феодосийского завода «Гидроприбор» … Опытная партия ДБТ была изготовлена в 1954 году». [7]. Изготовление опытной партии производилось в Алма-Ате.
Еще больше объем опытных работ стал увеличиваться после начала испытаний авиационной торпеды низкого торпедометания ТАН-53 с 1952 года, в которых автор также принимал участие.
Для обеспечения опытных работ на заводе  был создан специальный опытный цех № 2, где работы велись над вновь разрабатываемыми торпедами, с привлечением значительного числа сотрудников Ломоносовских,  Ленинградских, Алма-атинских, Киевских, и других предприятий.
В Феодосии и в поселке Орджоникидзе стали появляться люди из других городов с гордым названием «испытатели», трудившиеся на предприятии наряду с местным населением и живущее с ним одной жизнью.
После того, как в 49 – 50 годах завод, используя также труд недавних противников – пленных солдат вермахта, смог частично восстановить жилой фонд в поселке, началось пополнение работников завода выпускниками иногородних учебных заведений, и, в первую очередь, это пополнение началось с  выпускников ЛКИ.
В 1950 году из группы студентов приема 1945 года, в которой также учился автор, на завод для прохождения преддипломной практики с последующим их зачислением в штат работников завода были направлены студенты: В.И. Мареев, Г.Д. Мареева (Ефимова), М.Ф. Иткис.
С каждым новым выпуском в ЛКИ, завод начнет пополняться новыми молодыми специалистами. Сюда прибудут: чета Обеловых , Закоржевские, и другие.
Начнется также пополнение завода молодыми специалистами других учебных заведений СССР.
Начиная с указанного периода времени жизнь в поселке, да и в самой Феодосии и в близлежащем районе в значительной мере начинает определяться наплывом массы командируемых на завод специалистов, прибывающих сюда из различных районов страны, причем, в отличие от отдыхающих курортников, не только в летние сезоны года.
В довоенные и первые послевоенные годы опытные испытания на заводе проводились для одного – двух типов вновь проектируемых торпед, однако с конца 50-х и  до начала 90-х годов на заводе было испытано несколько десятков(!) вновь разрабатываемых торпед и подобных подводных устройств, причем одновременно испытывалось до десятка различных типов.
В первые послевоенные годы помимо пристрелки серийных электрических торпед типа ЭТ-80, ЭТ-46, САЭТ, и др., здесь также производились опытные испытания перекисно-водородной ДБТ и кислородной авиационной низкого торпедометания ТАН-53, а с конца пятидесятых количество вновь испытываемых торпед начало значительно увеличиваться.
Начались испытания усовершенствованных перекисно-водородной торпеды , ДБСТ и других, различных марок электрических торпед, торпед и объектов на унитарном топливе.
 Среди испытываемых объектов, некоторые имели  унитарное назначение против подводных лодок, или против надводных кораблей, другие типы торпед являлись универсальными.
Также по способу использования торпеды могли быть различными: от использования с кораблей определенных классов, до применения различными авиационными носителями, вплоть до использования их ракетами различных классов.
В орбиту испытаний и в их обеспечение втягивались не только плавсредства, но также авиация и ракетные средства.
Если вначале для обеспечения испытаний в командировку приезжали 10 - 30 специалистов, то позже их число возрастает до сотен на каждое изделие.
 Число командируемых на завод, причем на длительное время, наверняка, иногда превышало и тысячу.
Кроме обеспечения рабочих мест на заводе, всех этих людей требовалось обустроить жильем, накормить и развлечь!
Многие из командированных привозили с собой также своих жен и других членов семьи, особенно, конечно, на летние сезоны.
Тут же в командировках многие, молодые и не очень, находили своих половин и, очень часто, на всю жизнь!
Чего тут только не случалось. И комического, и трагического, и всякого.
Как проходила работа и жизнь командированных на завод специалистов, с начала 50-х до 90-х годов, смогу показать на собственном примере. При этом хочу иллюстрировать особенности изменения быта и работы на Русском Уайтхеде с изменением времени, от начала пятидесятых до, практически, начала девяностых годов, то есть до конца существования торпедной пристрелочной станции на Двуякорной в 1992 году.
Конечно, на абсолютную полноту иллюстрации этого периода времени собственный пример автора претендовать не может, ибо жизнь, как известно, многогранна, и все множество этих граней  печатный труд вместить также не может.  У каждого из тысяч моих командировочных соратников имелись свои нюансы и особенности «торпедной жизни» в командировке, каждый имел опыт общения со своим типом торпеды, но что-то общее, надеюсь, смогу здесь передать.
 
Архив записей
CopyrighRUSSKIY_UAYTKHED© 2024
 
К юбилею 11 февраля - "70 лет рождения" разработчика
торпед и мин
для Военно-морского флота:
концерна "Морское подводное оружие - Гидроприбор"
(когда-то: НИИ-400)

Бесплатный конструктор сайтов - uCoz